Люблю я Работу, зарплату люблю!
Все больше себя я на этом ловлю.
Люблю я и Босса; он - лучше других!
И Боссова Босса и всех остальных.
Люблю я мой офис, его размещение,
А к отпуску чувствую я отвращение.
Люблю мою мебель, сырую и серую,
Бумажки, в которых как в бога я верую!
Люблю мое кресло в ячейке без свету
И в мире предмета любимее нету!
Люблю я и равных мне по положению,
Их хитрые взгляды, насмешки, глумления.
Мой славный Дисплей И Компьютер я лично
Украдкой целую, хоть им безразлично...
И каждую прогу опять и опять,
Я время от времени силюсь понять!!!
Я счастлив быть здесь; и пока не ослаб
Любимой работы - счастливейший раб.
Я нормы и сроки работ обожаю,
Люблю совещанья, хоть там засыпаю.
Люблю я работу - скажу без затей;
И этих нарядных, всех в белом людей,
Пришедших сегодня меня навестить,
С желаньем куда - то меня поместить!!!

Мама, каша, ложка, кошка, книжка, яркая обложка,
Буратино, Kарабас, ранец, школа, первый класс,
грязь в тетрадке, тройка, двойка, папа, крик, головомойка,
лето, труд, овин, солома, осень, сбор металлолома,
Пушкин, Дарвин, Kромвель, Ом, Робеспьер, Hаполеон,

Менделеев, Герострат, бал прощальный, аттестат,
институт, экзамен, нервы, конкурс, лекции, курс первый,
тренировки, семинары, песни, танцы, тары-бары,
Прелесть! Hравится! Влечет... Сессия, весна, зачет,
стройотряд, жара, работа, культпоход, газета, фото,
общежитье, «пас» и «мизер», радиола, телевизор,
карандаш, рейсфедер, дом, пятый курс, проект, диплом,
отпуск, море, пароход, Kрым, Ай-Петри, турпоход,
кульман, шеф, конец квартала, цех, участок, план по валу,
ЖСK, гараж, квартира, теща, сын, жена Эльвира,
детский сад, велосипед, карты, шахматы, сосед,
сердце, печень, лишний вес, внуки, пенсия, собес,
юбилей, часы, награда, речи, памятник, ОГРАДА ...

Копейка - это спичек коробка
Или два пёрышка со звездой,
Ещё она может стать газировкой
(Без сиропа, просто водой),
Две копейки, попросту - «двушка»,
Без которой нельзя позвонить,
А три - уже кваса мелкая кружка
Или уже «с сиропом» попить,
Четыре копейки - булочка с маком
Или баковский презерватив,
Пятак - понятно, для автомата,
В метро проходишь, его опустив,
Ещё пятак - пирожок с повидлом,
Ну а бублик - уже за шесть
И, конечно, кваса пол-литра,
Чтобы не всухомятку есть
На семь покупаем пачку соли
Или тёплую булку французскую
А «фруктовое» вы не любите что ли?
Значит, вы - дураки нерусские!
Восемь копеек - кило картошки,
А лучше - берёзовый сок вкуснячий,
На девять - уже гуляем немножко:
«Дружба» сырок берём однозначно
Десять копеек - сочок томатный
Или билет на «Неуловимые»,
Ну, а одиннадцать - тут понятно:
Это оно, эскимо любимое!
Двенадцать копеек - пустая бутылка,
Монпасье или яблочный сок,
Тринадцать - батон (не руками, а вилкой!)
Четырнадцать - «Прима» (не рано, сынок?)
Пятнадцать - бутылка (уже молочная),
«Полубокс» (причёска), беляшик,
Шестнадцать - чёрный, буханка, точно!
И молока пирамидка из ящика,
Семнадцать - сто грамм разливной сметаны
Восемнадцать - батон, это - проверенно!
Девятнадцать - пломбир, разлюбимый самый,
А двадцать - из бочки стакан портвейна,
Двадцать одна - сотня граммов «взлётной»,
Ситро в стекле - двадцать две копеечки,
Ещё двадцать две - «Беломор» почётный
(Купил, и кури себе на скамеечке),
Столько же стоила кружка пива,
А двадцать три - сосиски с капустой…
Какой же парок он них шёл красивый,
Сейчас бы съел, чтоб мне было пусто!
Ну, напрягаем память бездонную:
За двадцать четыре было чего-то?
Помню! Литр молока бидонного,
Его и сейчас иногда охота.
Двадцать пять - билетик в кинушку
На сеанс «до шестнадцати лет»,
Добавь копейку, бросай войнушку
И лопай «усиленный школьный обед».
Двадцать семь - «Крем-сода» и «Буратино»,
(Выпьешь бутылку, и жизнь - легка),
За двадцать восемь - батонище длинный,
Двадцать девять - сто «докторской» без жирка.
Тридцать, которые два по пятнадцать -
Что это было? Явская «Ява»?
Память, кончай ерундой заниматься,
Помнить всё это - просто подстава!
Цифры советские, памяти пленники
Карандашом обслюнённым химическим
Кто наносил вас на рваные ценники,
Если вы вечными стали практически?
Это же бред, это просто безумие:
Спят Мелитополь, Ростов и Москва,
Но разбуди хоть кого в полнолуние -
Скажет, не думая: «три шийсят два!»
Видел недавно Ефремова в телеке -
Там, где Доронина пела ему,
Гляжу, а на счётчике - тридцать копеек,
Вспомнил все тридцать. Зачем - не пойму.

Однажьды Бог послал ворон кусочка сыр. Ну, пармезан.
И он его тихонько жрал. Один. Как партизан.
Сидел себе на ветка заместо табуретка
И жрал, и жрал, и жрал, и жрал, и жрал!
Скорей-скорей, щьтоб кто-то не украл.
А мимо щел лиса. И колбаса… Нет! Сыр! Почуял.
И тоже сразу очен захотел.
Прям даже весь вспотел!
Прям даже стойка сделал, как собак.
Вот так!
И говорит: «Привет, ворон!
Ах! Дай мне посмотреть со всех сторон,
Какой же ты красивий нынче стал,
Ведь я тебе давно, два… нет! три сутка не видал!
Какой же ты теперь неординарный!
Какой лицо! Какой фигур щикарный!
И как тебе идет твой черный цвет!
М-м-м… Наоми Кэмпбелл… Уитни Хьюстон, нет?
Я прям совсем тебе не узнаю!
Прости, щьто рядом долго так стою,
Я просто оторвать глаза не в силах
От твой лицо. Какой же он красивий!
С тебе портрет надо писать, картина,
И помещать всемирний паутина.
С тобою рядом даже Мона Лиза
Не смотрится. А, так себе… Огрызок…
С тобою рядом сам Софи Лорен,
Как рядом с роза – огородний хрен.
Прекрасен верх твой и прекрасен низ!
И пусть с ума сойдет от зависти Борис
Вот этот… как его там… Моисеев!
Твой задний низ – гораздо красивее!»
Так говорит лисиц. И тихо-тихо
Подходит ближе. Хитрий, билят, чувиха!
Ворон – молчит. Но кущать перестал.
И гордо смотрит вниз. Как Ленин с пьедестал.
Лисиц чуть-чуть немножько отдохнул –
И снова. «Эй, ворон! Уснул?
Не спищь? Я тут сказать тебе еще хотел,
Пока ты в Голливуд не улетел,
Щьто преклоняюсь пред твоим умом.
Я себя чувствую… ну… просто чмом!
Когда смотрю на твой високий лоб.
Ты – гений! Твоя мисль, как антилоп,
Несется вскачь, опережая время.
Ты самий мудрий между нами всеми!
На твой на лоб написано вот тут,
Щьто ты закончил главний институт.
И щьто с медалью ты закончищь академий.
Я зуб даю! Щьто Нобелевский премий
Тебе вручат, ну, максимум, в субботу!
За математика контрольную работу.
Я глаз даю! Щьто умных в этом мире
Всего лишь двое: ты и Пентиум четыре.
Спасибо, Бог, щьто ты позволил мне родиться
В один эпох с этот великий птица!»
Так говорит лисиц. И ближе, ближе
К ворон свои пододвигает лыжи.
Ворон – молчит. Надулься, как индюк!
Аж пузо випирает из-под брюк.
Такой прям важный стал, как будто царь.
Как генеральний птица-секретарь.
Лисиц же хитрий, отдохнув слегка,
Включил уже такого дурака,
Щьто даже сам себе немножько удивилься.
И говорит: «О, Господи! Неужьто я… Влюбилься!!!
О, мой прекрасний сон! О, мой ворон!
Ты доведещь мене до похорон!
Нет без твоей любви мне жизни, детка…
Сейчас повещусь. Вот на этот ветка.
И отравлюсь. Вот этот мухомор.
О, мой ворон! Май лав! Шери! Амор!
Как больно знать, щьто ты мене не любищь!
Щьто мой супруг ты никогда не будещь!
И не снесещь мне маленький яйцо,
Точь в точь похожий на мое лицо…
Ах, плохо мне! Ах, ах! Я умираю!
Инфаркт! Инсульт! Инцест! Ах, я не знаю…
Ах, сердце мой… Все… Навсегда замри…
Ну щьто же ты молчищь?! Кричи скорей ноль три!!»
И – он упал. Рука к груди прижатий.
Как будто только щьто его обнял Кондратий.
Ворон… А щьто ворон? Он клюв разинул.
Про сыр забыл. Из рот его не винул.
И каркнул так! Щьто тут же подавилься.
И вместе с сыр он с дерево свалилься.
Щьто дальще? Пищевод. Желудок.
Лиса голодний был ублюдок!
За польчаса ворон переварил
И… Стал он не такой, как был.

Мораль:
Когда имеещь сыр – сиди и кущай.
И никого, даже свой пук, – не слущай!

Когда мне повысят зарплату
я шубу куплю из енота
и буду носить ее гордо
хоть пусть у других будет рвота!

Машину куплю за сто тысяч
блестящего красного цвета
и все обгонявшие раньше
ответят мне за это!

Ещё я куплю себе лодку
сто семьдесят метров длинною
В ней будет четырнадцать комнат
И дизель огромный. С трубою.

Все фотохудожники мира
помрут в один день от досады
мой фотик за тридцать тыщ евро
причиной той станет утраты.

Наемся я роллов и суши
из самых диковинных рыбок
И от чаевых официанты
не скроют широких улыбок.

Я буду от радости прыгать
а может быть и кувыркаться
когда мне зарплату повысят...
мне б этого только дождаться.

Родного ребеночка запах макушки,
Что остается на нашей подушке;
Пальчики нежные и ноготки,
Попка, коленки и локотки. . .

Что самая горькая горечь на свете?
Горчица - могла я когда-то ответить.
Редька и уксус, полынь и хинин. . .
Ну а теперь мой ответ лишь один:

Губки дрожащие, плач на подходе -
Вот от чего мое сердце заходит.
Самая горечь - родного ребенка
Полные слез и обиды глазенки.

17 мне, когда любимыи друг
Меня обнимет нежно, приласкает.
И ничего на свете нет вокруг.
Ну кто же в этот миг года считает?

Мне 35, душа моя поет,
Мчусь на мопеде по свободной трассе !
Кто скорость полюбил,меня поймет,
Что это тоже маленькое счастье.

Мне 50, когда иду я в гости,
Сменив спортивный стиль свой на наряд,
И чувствую спиной, как моет кости
Соседок милых на скамейке ряд.

А иногда бывают дни такие,
Когда порядок дома и покой,
Рассматриваю лица дорогие,
Давно ушедшие навечно в мир иной.

И вот тогда мне 100, а может 200...
Рыданья разрывают мою грудь.
Шепчу молитву и целую крестик,
И до утра, конечно, не уснуть...

Никогда не жалейте о том, что случилось.
Иль о том, что случиться не может уже.
Лишь бы озеро вашей души не мутилось
Да надежды, как птицы, парили в душе.

Не жалейте своей доброты и участья.
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился, кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Поздно начали вы или рано ушли.
Кто-то пусть гениально играет на флейте.
Но ведь песни берет он из вашей души.

Никогда, никогда ни о чем не жалейте —
Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви.
Пусть другой гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали вы.

Андрей Дементьев

Как важно научиться всех любить,
Себя от мыслей злобных исцелить,
Без лицемерья радость разделить,
Росточки жадности в себе изжить.

Так сложно добрыми средь злобы жить.
Подлых людей как можно возлюбить?
Ты постарайся их тогда простить
И, если можешь, навсегда забыть.

Душа болит? Путь к счастью не найти?
Обида гложет? Ты врага прости!
От зависти темно? Уйди в мечты!
Ждёшь благодарности? Сам отблагодари!

Мы в бесполезной злобе мучаем себя.
Ждём благодарности, как будто бы любя,
На пьедестал, сами себя внеся,
В своей душе обиду унося.

И уходить за поворот
Вы не спешите, не спешите,
И ей, стоящей у ворот,
Как можно дольше помашите.

Вздыхают матери в тиши,
В тиши ночей, в тиши тревожной.
Для них мы вечно малыши,
И с этим спорить невозможно.

Так будьте чуточку добрей,
Опекой их не раздражайтесь,
Не обижайте матерей.
На матерей не обижайтесь.

Они страдают от разлук,
И нам в дороге беспредельной
Без материнских добрых рук –
Как малышам без колыбельной.

Пишите письма им скорей
И слов высоких не стесняйтесь,
Не обижайте матерей,
На матерей не обижайтесь.

Автор Галина Воленберг

Упаду в ромашковое поле,
затеряюсь в бархате травы.
Утону в безбрежном,белом море,
под гипнозом неба синевы......

Надо мною птицы пролетая,
будут песни свои звонко петь.
И душа от счастья замирая,
в небеса захочет улететь.....

Толкается живот
оттуда - изнутри...
Ну кто же там живет?
Попробуй, разбери...

Наверно, там сидит
веселый человек.
Он где-то впереди
улегся на ночлег.

А может, в правый бок
отправился гулять.
Закрутится в клубок,
расправится опять.

Толкается живот
оттуда - изнутри...
Ну кто же там живет?
Попробуй, разбери...

Наверно, там сидит
веселый человек.
Он где-то впереди
улегся на ночлег.

А может, в правый бок
отправился гулять.
Закрутится в клубок,
расправится опять.